Статья из журнала Техника – молодежи, 9/97 "Успешный эксперимент закончившийся катастрофой".
Статья раскрывает изначальные причины аварии на Чернобыльской АЭС неизвестные широкой публике. В статье Константин Павлович ЧЕЧЕРОВ озвучивает наиболее адекватную гипотезу аварии.
Содержание не изменено. Оригинальный скан статьи. [1,2 Мб zip]
«...главный вывод не противоречит тому, что записано в документах, представленных нашей страной в МАГАТЭ: причина аварии — ошибочный эксперимент.»
В «ТМ» № 12 за 1996 г. опубликована статья Виталия Правдивцева «Чернобыль: 10 лет спустя», где, на основе ставших недавно известными секретных данных, утверждается, что причиной аварии на АЭС была сейсмика. А также, что доклад в МАГАТЭ Госкомитета по использованию атомной энергии (ГКАЭ)СССР не соответствует действительности.
Ниже свой взгляд на события в Чернобыле и публикацию «ТМ» излагает, пожалуй, один из наиболее компетентных специалистов, несколько лет возглавлявший лабораторию исследования ядерного топлива 4-го блока, а затем отдел реконструкции аварийных процессов Константин Павлович ЧЕЧЕРОВ. С ним беседует наш корреспондент Юрий МЕДВЕДЕВ.
— Хотя после событий в Чернобыле прошло много лет, очень немногих специалистов-атомщиков удовлетворяет официальная версия причин аварии. Но нет и приемлемой неофициальной. Неудивительно, что статья Правдивцева привлекла внимание. Тем более важно, что она опирается на конкретные материалы — записи сейсмостанций. Это ее сильная сторона.
Однако при чтении испытываешь разочарование: на двух журнальных полосах я насчитал около 80 сомнительных и просто ложных утверждений. Приведу наиболее, если можно так выразиться, яркие.
Автор, например, пишет, что никакого эксперимента, приведшего к аварии, не было, что ГКАЭ, называя его причиной катастрофы, обманул МАГАТЭ и мировую общественность.
Откуда он это взял? Есть программа испытаний, и с ней, при желании, можно ознакомиться. Есть также доступные многочисленные свидетельства участников эксперимента, причем некоторые просто сюрреалистические. Скажем, уже 26 апреля, в 8 ч утра, то есть через несколько часов после взрыва, когда крыша машинного зала была обрушена, а сам реактор и центральный зал — раскрыты, заместитель главного инженера ЧАЭС А.С.Дятлов требовал от операторов продолжения эксперимента.
— Не может быть? Что это, наваждение какое-то?
— Не знаю, как и объяснить, но так было. О чем можно сегодня прочитать.
Второе сильное утверждение, на котором настаивает автор со слов сотрудника Института физики Земли РАН Е.В.Барковского: на найденных в секретном архиве сейсмограммах видно, что основной взрыв, разрушивший станцию, произошел не в 1ч 23 мин, как указано в официальных документах, а в 1ч 39 мин. И это якобы подтверждается записью в журнале операторов.
Вроде бы, бесспорный довод — действительно, есть же фактический материал: распечатки приборов, рабочий журнал. Однако почему-то в 1996 г. эксперты-геофизики академий наук России и Украины, в число которых входили, кстати, представители Института физики Земли, никаких пиков, свидетельствующих о взрыве спустя 15 мин, на сейсмограммах трех ближайших к ЧАЭС сейсмостанций не нашли. Что и отметили в своем заключении.
Очень характерна для системы доказательств Правдивцева иллюстрация якобы демонстрирующая совпадение во времени событий на АЭС с тектоническими, зарегистрированными сейсмостанциями. На деле же он представил вовсе не сейсмограммы и даже не их копии. Это рукотворный рисунок придуманного сейсмособытия, будто бы произошедшего в 1 ч 39 мин! Фактически — мистификация!
— Но есть же отметка в журнале операторов о взрыве именно в это время...
— Действительно, в 1 ч 39 мин сделана краткая запись. Но какая? Всего одно слово, причем из неформальной лексики, означающее «конец».
— Откуда же появился «взрыв»?
— Когда составлялись официальные документы, сочли неудобным воспроизводить оригинал и написали фразу не так режущую ухо и глаз, — «взрыв реактора». А потом ее стали интерпретировать буквально без оговорок, забыв, что же было в исходных документах.
Словом, аргументы, приведенные Правдивцевым, строятся на столь ошибочных исходных данных, что их не стоит дальше обсуждать. Но само по себе предположение о геофизической причине взрыва, опирающееся на реальные сейсмограммы, которые можно анализировать, весьма интересно. В своих выводах эксперты-геофизики двух академий, в частности, пишут: «Не исключено, что вибрационно не защищенная система реактора в период проведения испытаний подверглась сейсмическому воздействию, а это привело, в конечном счете, к аварии. Но это надо рассматривать в совокупности с тем, что было на 4-м блоке АЭС».
Как видим, эксперты допускают возможность, что внешнее воздействие могло инициировать какие-то разрушительные процессы на атомной станции. В то же время не исключают, что сейсмографы зарегистрировали колебания и толчки, происшедшие собственно на АЭС. Для окончательного вывода требуется совместный анализ сейсмограмм и событий на станции, чего до сих пор никто не делал.
Заключение очень осторожное, а не однозначное, как у Правдивцева. Кстати, он заявляет, что ЧАЭС стоит на разломе. Откуда такая уверенность? Ведь необходимые геофизические исследования в окрестностях станции не проводились, и что под ней находится, достоверно пока никто не знает. В 1989 — 1990 гг. изучалась сейсмичность района, и он был признан спокойным. Судя по историческим хроникам, охватывающим период в 500 лет, здесь не было никаких землетрясений.
ОТКУДА ПОЯВИЛИСЬ СЕКРЕТНЫЕ СЕЙСМОГРАММЫ?
— И все же эксперты не исключают сейсмическую версию. В то же время складывается впечатление, что сейсмограммы, на которые ссылаются и Правдинвцев, и комиссия, раньше не принимались во внимание? Они вообще-то фигурировали в заключении, направленном в МАГАТЭ?
— Вопрос интересный и с большой историей. В конце 50-х гг., на заре создания ядерного оружия, при Главном разведовательном управлении Генштаба МО СССР была создана служба спецконтроля с сетью сейсмостанций. Ее задача была — следить за проведением ядерных испытаний в разных частях мира.
В 1990 г. я познакомился с Михаилом Петровичем Четаевым, работавшим на одной из них. От него-то и услышал впервые о геофизической версии чернобыльской аварии. Понятно, что доступ к сейсмограммам был тогда крайне ограничен, но в 1995 г. многие ранее закрытые документы стали доступны.
— А в 1986 г. их изучали?
— Не знаю. В выпущенной в прошлом году РНЦ «Курчатовский институт» книге «История атомного проекта» есть статья М.Л.Шмакова «О службе специального контроля в период 1985 — 86 гг.», где сказано, что эта организация узнала об аварии из радиосообщения. В частности, написано: «Обсудив случившееся, мы не придали ему особого значения, уж очень спокоен был тон сообщения. Через 2 ч получили указание об усилении контроля за радиационной обстановкой». О сейсмике во время чернобыльской аварии в книге нет ни слова. Хотя, зная наши обычаи, можно предполагать всякое.
В Киевском музее Чернобыля мне подарили интересный документ — «Перечень сведений, подлежащих засекречиванию по вопросам, связанным с аварией на блоке № 4 Чернобыльской АЭС». Пункт первый звучит так: «Сведения, раскрывающие истинные причины аварии на блоке № 4 ЧАЭС, — секретно».
Легко допустить, что автор статьи, работая в системе Министерства обороны и соблюдая эту инструкцию, вполне сознательно ничего не упомянул о роли службы спецконтроля в изучении катастрофы. Фактически же анализом сейсмограмм, несомненно, занимались. Четаев об этом мне и рассказал.
— Пункт первый инструкции «взрывает» все наши официальные заключения о причинах аварии. Выходит, если истина известна, то она секретна. А раз так, то всему миру сообщены ложные сведения!
— Да, здесь напрашивается подобный вывод. Но это вполне в духе нашей страны конца 80-х гг. Хотя еще неизвестно, как бы повели себя правительства других государств, попав в такую передрягу.
С другой стороны, было бы очень здорово, если бы кто-то действительно знал подлинные причины. Устранить их — и все дела. С сожалению, это не так.
— В связи с чем и организовали ваш отдел, которому поручили выявить истину?
— Вначале я возглавлял лабораторию топлива. Мы изучали, сколько его осталось внутри блока, где оно находится. Кстати, все оказалось совсем не так, как первоначально представлялось. Но это особый разговор.
Так вот, стало приходить понимание, что мы ничего не знаем о подлинной картине аварии. Постепенно появились новые данные, позволяющие ее прояснить. О чем я, по наивности, в 1990 г. написал М.С.Горбачеву. Естественно, кончилось ничем. В самом деле, уже давно отчитались в МАГАТЭ, а тут какой-то чудак опять начинает ворошить старое.
Продолжал с ребятами исследовать блок, анализировать факты, писать доклады, убеждать, доказывать. И в 1993 г. под эгидой Академии наук Украины все же возник отдел реконструкции аварийных процессов. Мы рассматривали самые разные версии, которых, кстати, оказалось довольно много. Скажем, бывший директор института НИКИ-ЭТ (Научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники), сконструировавшего реактор РБМК, академик Н.А.Доллежаль до сих пор уверен, что во всем виновата кавитация в циркуляционных насосах. До последних дней ломал голову, не понимая происшедшее, заместитель главного инженера ЧАЭС А.С. Дятлов, отсидевший длительный срок, как один из виновников трагедии. Есть сторонники типичного для нашей страны объяснения причин катастрофы — диверсия. Кстати, в его пользу приводятся довольно любопытные доводы.
— Например?
А МОЖЕТ, РУКА МАСОНОВ?
— В нашей экспедиции в Чернобыле был очень хороший специалист из Сибири. Я ему несколько раз предлагал перейти на постоянную работу. Отказывался, хотя радиации не боялся и за деньгами не гнался, говорил, что это ему просто неинтересно. Зачем тогда приехал? Уже перед самым отъездом признался, что его делегировала к нам с особой миссией группа людей.
Дело в том, что в апреле 1986 г., за несколько дней до катастрофы, у них в городской многотиражной газете появилась статья о возможной аварии на АЭС. И на рисунке место предполагаемого взрыва было помечено шестиконечной звездой. Вам страшно? Но самое интересное, если посмотреть газету на просвет — надо уметь читать прессу — на другой стороне можно увидеть, что прямо в центр звезды попадает, то ли число — 26 апреля, то ли название станции. Точно уже не помню. Вот он и приехал искать руку злодеев. Не нашел.
Еще одна детективная история. В июле 1986 г. в Германии Фридрих Незнанский опубликовал книгу «Операция «Фауст». Как утверждает автор, «по случайном у совпадению, у героев оказались такие фамилии»: генсек — Горбачев, председатель КГБ — Чебриков и т.д.
Так вот, в диалоге один из персонажей, генерал ГРУ, разоткровенничался: «Ты знаешь сколько у нас атомных реакторов? Пятьдесят один! Под пять закладывается взрывчатка и бах... От взрыва погибнет мало, пара-тройка тысяч. А от радиации — миллионы...» Собеседник спрашивает: «С каких станций хотите начать?» Ответ: «Первая — Чернобыльская...»
Цель акции — паника в стране и введение чрезвычайного положения. Вся полнота власти должна перейти к главнокомандующему, а в тот момент Горбачев, по сюжету Незнанского, еще не успел им стать — значит, руководить страной будут военные.
Можно было бы не придавать значения этой книге, но... Действительно, когда произошла авария, на Западе тут же появились публикации о массовых смертях в СССР. На самом же деле этого не было. Может, их готовили заранее? Тогда неплохо было бы выяснить, книга сдана в печать до или после аварии?
— Ну а сейчас, по прошествии стольких лет после катастрофы, удалось ли, наконец, реконструировать картину событий? Появилась ясность?
— Еще 3 года назад я бы этого не сказал. Теперь, думаю, ответ может быть положительным.
ПРИЧИНА ВЗРЫВА - «ЭЛЕКТРОТЕХНИКА»
Вернемся к тому злополучному эксперименту. Как известно, активная зона реактора охлаждается водой, которую гонят главные циркуляционные насосы (ГЦН). Обычно они питаются от той же электросети, в которую подает электроэнергию сама АЭС. Если на станции происходит какой-то сбой, то может нарушиться и стабильность питания насосов — упасть частота и напряжение. Как следствие — уменьшится и подача воды в активную зону, что грозит незапланированным остановом реактора. Значит, для надежности их надо перевести на другой источник энергии. Так вот, целью эксперимента было — определить, за сколько времени можно переключить питание насосов без ущерба работе реактора. Эта ситуация и моделировалась. Причем уже в третий раз. Аналогичные испытания проводились в 1982 г. и 1984 г., но результат по разным причинам получить не удалось.
Здесь хочу особо подчеркнуть, что в эксперименте все внимание было сосредоточено на реакторе и его системах защиты. И где-то на заднем плане оказалось электротехническое оборудование. Подобный подход, кстати, сохранился и впоследствии, при выяснении причин аварии.
Когда же наша группа полезла в «электротехнику», то открыла для себя удивительные вещи: оказывается, двигатели ГЦН имеют внутреннюю защиту. Если частота тока меньше 45 Гц, они отключаются, правда, не сразу, а через 30 с. Если же падает напряжение ниже 75% от номинального, отключение следует через 0,5 — 1,5с. Этого, похоже, никто не принимал в расчет, что и сыграло, в конечном счете, роковую роль .
Итак, в 1ч 23 мин 04 с начался эксперимент. Падачу пара на турбину прекратили, и она стала тормозиться. Через 12 с частота электропитания двигателей ГЦН от тормозящейся турбины упала настолько, что сработала защита двигателей по частоте.
— Насколько я понял, они не отключились сразу. В запасе было полминуты?
— Да. Но продолжало падать и напряжение. В 1ч 23 мин 39 с оно стало ниже 75% от номинального. И уже менее, чем через секунду отключились и перестали качать воду в активную зону четыре ГЦН. С этого момента и пошли необратимые процессы, приведшие уже через несколько секунд к аварии.
— Резкое изменение подачи воды должны были зафиксировать приборы, заметить операторы и принять меры?
— Все случилось за 3-4 с! Инерционность же станционного оборудования не позволяет отслеживать столь быстротечные события.
— Не понимаю... Ну упала подача теплоносителя, охлаждение стало менее интенсивным, температура в активной зоне стала возростать. Но это произошло не мгновенно, тепловые процессы тоже очень инерционны. А вы говорите, решили секунды...
— Картина более сложная. Можно сказать, что произошло наложение неблагоприятных обстоятельств. Здесь надо сделать небольшое пояснение. АЭС — не лаборатория, а предприятие по производству электроэнергии, то есть «денег». Останавливать такой «печатный станок» ради эксперимента очень накладно. Поэтому для испытаний использовалось время, когда реактор выводится на планово-профилактический ремонт.
По программе работу следовало проводить на мощности 700 — 1000 МВт. Но оператор Л.Топтунов, из-за недостатка опыта, провалил мощность перед началом эксперимента почти до нуля. Чтобы не откладывать испытания на несколько месяцев, до следующего профилактического ремонта, руководитель программы А.С.Дятлов решил как можно быстрей поднять мощность, для чего из активной зоны экстренно извлекли стержни — поглотители нейтронов.
Здесь опять надо пояснить: вода не только охлаждает активную зону, но и поглощает нейтроны. И в создавшихся условиях, когда извлекли стержни-поглотители, именно эта ее роль стала главенствующей.
Представьте: стержней-поглотителей нет, а подача воды упала. Следствие — почти мгновенный рост числа нейтронов. И если в идеале она должна закипать в самой верхней части активной зоны, отобрав тепло у всех ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов), то теперь это присходило уже внизу активной зоны. То есть по трубам пошел пар.
Поистине драматическая ситуация: с одной стороны из-за сильного роста числа нейтронов усилилось выделение тепла, с другой — из-за вскипания воды практически не было охлаждения активной зоны. Результат — разрушение ее, а также строительных конструкций, трубопроводов и кровли машинного зала. Через 3-4 с после отключения защиты двигателей по напряжению все было кончено.
А ЕСЛИ ЭКСПЕРИМЕНТ ПОВТОРИТЬ?
— Я помню, что в докладе в МАГАТЭ картина нарисована совсем иная. В самом грубом приближении это выглядело так. Во время эксперимента, как вы и говорили, вынули все стержни-поглотители, потом, когда увидели, что начался разгон реактора, их резко сбросили вниз, нажав кнопку аварийной защиты. А поскольку РБМК имеет серьезные недостатки, к примеру, плохо управляется на малой мощности, то и произошла авария.
Затем много писали, что реактор усовершенствовали, в частности, в нем теперь постоянно находится определенное число стержней-поглотителей. В итоге, он стал безопасен и его взрыв исключен.
Но исходя из ваших слов, реактор не виноват в аварии. Представим чисто гипотетически: мы воспроизводим почти в точности тот же эксперимент, правда, на уже усовершенствованном реакторе — с «забитыми намертво» страховочными стержнями-поглотителями. Каковы, на ваш взгляд, окажутся последствия?
— Такой страшной аварии, конечно, не повторится. И тем не менее, если из-за отключения двигателей активная зона перестанет охлаждаться, она, видимо, разрушится.
Между прочим, как это ни кощунственно звучит, результат эксперимента на ЧАЭС все-таки был получен и время на переключение насосов установлено: оно не должно превышать 35 с!
А вообще-то вы задали очень важный вопрос. Сегодня даже в книжках для детей на русском и других языках причину чернобыльской аварии однозначно связывают с нажатием кнопки аварийной защиты.
Да, кнопку нажали, но когда ? И к чему это привело на самом деле? Как мы говорили, взрыв произошел примерно в 1ч 23 мин 42 с из-за срабатывания защиты двигателей ГЦН по напряжению, вследствие чего резко сократилась подача воды. Вместе с тем была, если помните, защита и по частоте, хотя и «включившаяся» в 1 ч 23 мин16 с, но имевшая задержку в 30 с. Когда срок кончился, она сработала, обесточив все собственные потребности блока, как и предусмотрено электрической схемой. В этот момент погас свет! А по свидетельствам оцевидцев, пол уже ходил ходуном, шатались колонны, раздавался гул, грохот, обвалилась кровля машинного зала.
Через 2-3 с свет вновь загорелся от аварийного питания, и операторы, перекрикивая шум, пытались понять, что случилось. И тогда Дятлов распорядился останавливать реактор. Эту команду «Дави гада!» записал «черный ящик». Но уже не было ни центрального зала, ни реактора, ни системы управления и защиты активной зоны, выброшенной из шахты. Все уже было кончено.
Словом, я еще и еще раз хочу подчеркнуть: не реактор виноват в аварии, а «электротехника». Кстати, японцы много раз моделировали ситуацию со сбросом стержней, но «катастрофа» у них так и не получилась.
КАК РЕАКТОР СТАЛ «ВИНОВНЫМ»
— А почему вообще многочисленные комиссии, изучавшие причины аварии, сразу «пошли по следу» реактора? Не рассматривали другие версии?
— Выскажу свое предположение, исходя из совершенно секретного протокола заседания Политбюро 3 июля 1986 г. Начиная с доклада правительственной комиссии, речь шла об аварии не на АЭС в целом, а только на реакторе.
Ключевой момент заседания наступил, когда М.С.Горбачев спросил президента АН СССР, директора Института им.Курчатова, академика А.П.Алесандрова (цитирую): «Что надо сделать Институту физики Курчатова?» Александров: «Считаю, что это свойство (разгон реактора) может быть уничтожено, это можно сделать за один-два года...» Горбачев: «Это касается ныне действующих реакторов?» Александров: «Ныне действующие реакторы можно обезопасить. Даю голову на отсечение, хотя она и старая, что их можно привести в порядок. Прошу освободить меня от обязаностей президента Академии и дать мне возможность исправить свою ошибку, связанную с недостатком этого реактора»
Скажите, после такого заявления президента АН СССР, кто в Политбюро будет рассматривать иные версии?
— Но официальное заключение для МАГАТЭ и другие авторитеты освятили...Может, они были искренни в своем мнении?
— Мнение основывается на опыте. Его не было ни у кого, так как чернобыльская авария беспрецедентна. Тогда следовало честно сказать: мы пока не понимаем причин аварии, их надо изучать. Но это абстракция, идеальный вариант. На деле же для всех руководителей страны было как бы очевидно: причиной аварии на АТОМНОЙ станции может быть только АТОМНЫЙ реактор. Что катастрофа может произойти не из-за него, в голову не приходило. Словом, чисто технический вопрос был решен на высшем политическом уровне.
— Ну что же, Константин Павлович, подведем итог. Вы выдвинули очень интересную версию. Какова на нее реакция специалистов?
— Вы, наверное, заметили парадокс, что главный вывод не противоречит тому, что записано в документах, представленных нашей страной в МАГАТЭ: причина аварии — ошибочный эксперимент. Формально, все совпадает, если, конечно, сейсмостанции зафиксировали не землетрясение, а события на АЭС.
Что касается сути версии, то многими она принимается в штыки. По разным причинам, которые не хотелось бы здесь обсуждать.
Зададимся вопросом, зачем вообще нужно выяснять причины аварии? Во-первых, ни в коем случае не желаю искать новых виновных. Цель одна — исключить повторения, а точнее — сделать АЭС еще более безопасными.
Во-вторых, не утверждаю, будто новый сценарий — окончательная истина. Вполне вероятно, что-то пока недодумано, недоучтено. Но сегодня мы продвинулись в понимании картины событий значительно дальше, чем были несколько лет назад.
— Насколько я знаю, вашего отдела уже нет. Это не сведение счетов с неудобным сотрудником?
— Нет-нет. На Украине у меня огромное число дорогих сердцу людей, которых сейчас очень недостает. Ко мне доброжелательно относятся руководители и ЧАЭС, и национальной академии наук, и различных ведомств. Работа в Чернобыле многих сблизила, и мне там было комфортно.
К сожалению, по семейным обстоятельствам пришлось вернуться в Москву, в Курчатовский институт, где по-прежнему занимаюсь исследованиями по проблемам 4-го блока. На станции, правда, удается теперь бывать не так часто, как хотелось бы.
— И самое последнее. Вы обронили фразу, что с топливом внутри блока дело обстоит не так, как представлялось. Сегодня периодически звучат заявления о возможности его взрыва, хотя уже и упрятанного в саркофаге. Может, расскажете об истинной картине в следущем номере журнала?
— С удовольствием.
|
